Если хочешь быть красивым. Энциклопедия хотений

Клюев Евгений

Евгений Клюев — один из самых ярких авторов, пишущих сегодня по-русски, поэт, филолог, писатель, драматург, переводчик, ученый-лингвист, лауреат престижных литературных премий, кавалер Ордена Почётного Додо, признанный эксперт в литературе абсурда, автор нового — и самого близкого к оригинальному тексту Льюиса Кэрролла — перевода «Алисы в Стране чудес». 

Окончил Калининский государственный университет по специальности «Русский язык и литература», а затем — аспирантуру при факультете журналистики МГУ. Ph.D. Специальность — лингвистическая прагматика.

Его сказки входят в школьные учебники, на его стихи пишут песни, его бесконечно цитируют в социальных сетях. Он переводил Эдварда Лира и «Охоту на Снарка» Льюиса Кэрролла. Сейчас он живет в Дании, занимается социальной работой и преподаванием датского языка.

ИНТЕРВЬЮ:

― Радует ли вас репутация «языкового писателя»?

— Очень. Радует настолько, что я бы не хотел иметь никакой другой. И интересуют меня только и исключительно языковые писатели… иногда мне кажется, что я, может быть и не писатель никакой, а просто маньяк! Тексты, в которых я не вижу языковой сверхзадачи, не то чтобы все до одного оставляли меня равнодушным, нет… но для меня сегодняшнего текст – прежде всего язык, в идеальном случае — самотворящийся.

Меня даже удивляет, что кто-то может не разделять этого моего убеждения ― особенно учитывая то, что мы без устали цитируем «в начале было слово»! И для меня самого нет большего удовольствия, чем следовать за причудами и капризами языка ― конечно, когда это получается… жаль, что получается далеко не всегда.

Учительская газета

 

― Вас не назовешь детским автором, и тем не менее сказки, у которых нет возрастной адресации, точно попадают в мир ребенка. Можете ли вы объяснить почему?

Мне важно попадание в детскую среду, но не любой ценой. Хороший текст должен быть многоплановым (я не про свои тексты сейчас, это для меня вообще определение хорошего текста). И если это так, то и дети, и взрослые могут найти в нем что-то для себя. Я пытаюсь идти этим путем. И мне важно сохранить в сказках вневозрастные вещи, без оглядки на то, будут они понятны ребенку или нет.

Seasons

 

— Вообще-то говоря, всё ― сказка. И исторический трактат, и газетная статья, и роман, и, может быть, стихи... как бы авторы, работающие во всех этих жанрах, ни настаивали на том, что их миры не пересекаются. Кроме сказок, нет ничего в жизни — и любое событие, пересказанное кем бы то ни было, непосредственно в момент пересказывания превращается в сказку, иногда красивую, иногда страшную, но в любом случае ― сказку. А помимо того, сказочная составляющая — это еще и возможность принять то, чего нельзя увидеть, или возможность принять то, во что хочется верить. Я, например, убежден: если в тексте имеется сказочная составляющая, текст уже поэтому интересен. Более того, я склонен считать, что сказочная составляющая не есть результат предпочтения определенной стилистики ― это, скорее всего, один из основополагающих принципов искусства вообще.

Папмамбук

 

ЦИТАТЫ ИЗ ПРЕССЫ:

В творчестве Клюева можно найти некоторые общие черты с Кэрроллом: оба охотно занимаются словесной игрой, наслаждаются омонимией и каламбурами, заставляют животных говорить, а вещи и предметы — жить собственной жизнью. В сказках Клюева скрипучая дверь превращается в «скрипачку» и даёт виртуозный концерт, а недопитый глоток виноградного сока бродит сначала по кухне хозяев, а затем и по заснеженной Москве.

Фонтанка.ру

 

Калашникова Полина

Полина Калашникова закончила Высшую школу экономики, факультет коммуникаций, медиа и дизайна. Училась в Британской школе дизайна на курсе Виктора Меламеда.

Победитель международного фестиваля книжной иллюстрации «Морс 2019». Вошла в «топ 200 лучших иллюстраторов» по версии английской премии «The AOI» со своим книжным проектом «1000 и один динозавр».

Диотима05.11.2021

Какие дивные, шальные, ошарашивающие, философские, уморительные (не путать с умирательными!)  стихи и такие же офигительные картинки к ним). На них чудесные джентльмены в цилиндрах и полосатых штанах дурачатся кто во что горазд и приглашают следовать их примеру. «Захотел стать безмозглым – и стал им!», – примерно так автор описывает свой путь к безмозглости, граничащей с гениальностью. Он с себя и со всех нас и с окружающей действительности срывает маску благоразумия и предлагает слегка поглумиться над общепринятыми «ценностями».